goodНу, так вот, к чему это я. А к тому, что, читая на праздниках
Пир богатырей у ласкового князя Владимира. Картина кисти художника А.П. Рябушкина. 1888 год.
94 Склонность норвежцев к употреблению хмельных напитков легко объяснима и связана прежде всего с особенностями усвоения алкоголя представителями всех северных народов. Очевидно, что это не представляло секрета и для их ближайших соседей; см., например, в ПВЛ о мотивах отказа киевского князя Владимира Святославовича, в чьей дружине традиционно был весьма силён скандинавский и, собственно, норвежский элемент (в частности, видную роль при его дворе играл будущий король Норвегии Олав Трюггвасон), принять ислам: «Руси єесть весельєе питьеє» (Лаврентьевская летопись, стб. 85).
Короче говоря, мы, конечно, развалили часовню XIV века, нажрамшись на День ВДВ до поросячьего визгу, но в том – не наша вина, а вина диких скандинавов, способных лишь на то, чтобы бухать да часовни разваливать, ага.
P.S. Автор комментариев и, по совместительству, переводчик текста хроники – некто А.С. Досаев. Насколько я понимаю, это переводчик ряда других средневековых исторических произведений (Датских анналов, Старших Нестведских анналов, Младших Нестведских анналов, «Горестной песни о разорении Венгерского королевства татарами» Рогерия). Т.е., как ни крути, а человек в современной российской медиевистике не случайный, что очень многое говорит нам об этой самой современной российской медиевистике, да.
Journal information